Любопытно, сколько этого состояния в месяц (неделю? день?) нужно поэту, чтобы чувствовать себя в своей тарелке? Или, наоборот, не в своей, – в общем, чтобы писалось? Хорошо и к удовольствию – своему и читательскому?
В этом состоянии совершаются великие открытия, приходят в голову правильные решения, иногда даже судьба направляется по новому пути… В этом состоянии человек порой способен услышать обращение Свыше.
Думаете, речь идёт о вдохновении? Нет. Не совсем…
Разгадка – чуть позже, а пока позвольте познакомить вас с первым сборником одного из самых интересных русских поэтов-современников Льва Либолева «Мысли вслух». Буквально с первого стихотворения вы поймёте, что строки эти написаны настоящим Мастером слова. А со второго – получите великолепный мастер-класс (прошу прощения за невольную тавтологию) на тему этапов развития умения обращаться с поэтическим слогом… с неоднозначным, но для некоторых, безусловно, полезным выводом.
Что же такое Мастерство? Существуют разные суждения об этой тонкой материи, но несомненно, что в числе прочего это – умение писать о предмете так, чтобы ни словом не упомянуть о нём впрямую, оставляя читателю возможность мысленно «дорисовать», догадаться… о любви – без слова «любовь»:
А ладони сухи и морщинисты, все в узлах...
Он целует их нежно, не видя её оскала.
Зла уже не осталось, осталась от зла зола.
А когда-то она лишь его одного ласкала.
…о музе – без слова «муза»:
Мне кричала, что я проморгал весну,
Незнакомая женщина молодая.
Проморгал, проворонил и свёл на нет
Все попытки вчера обернуть в сегодня.
Всё просила дописывать…
И если вчувствоваться в лейтмотив сборника «Мысли вслух», им окажется, пожалуй – …одиночество. Хотя само это слово на его страницах вы не найдёте.
Одиночество – не как беда, но как естественная форма бытия поэта – не столько участника событий, сколько наблюдателя… даже если речь идёт о его собственной жизни. Впрочем, все мы, хотя и живём в одном мире, но видим, замечаем объектами первого плана прежде всего то и тех, в чём и в ком ощущаем неуловимое родство…
Присмотритесь к героям стихотворений Льва Либолева. Одинок мальчик, превращающийся в мужчину («Так тонко»). Одинок «влюблённый квазимодо», охваченный «среднеазиатской тоской» («Москва почти что Франция»), одинока старуха, «давно не помнящая родни, а только кошку…» («Серьги»), одинок – из одного стихотворения в другое – сам лирический герой, то читающий Бодлера, то ступающий наудачу в холодные воды реки, то уверяющий тех, кто, возможно, мог бы прервать это затянувшееся свидание с самим собой:
Не нужно мне писать… Ни строчки. Ни о чём.
Я был бы рад письму, но мне ответить нечем.
Наверное, теперь уже очевидно, о каком состоянии было упомянуто в начале этого небольшого предисловия. Да, именно об одиночестве, которое, несмотря на завесу грусти, может стать Даром и многому научить. Оно позволяет сознанию быть неторопливым, вдумчивым, замечать то, чего не замечают другие, – маленькие детали жизни – красивые, неожиданные, наводящие на размышления… Именно это так часто можно увидеть в строках Льва Либолева: медленные, плавные «наезды камерой» на какие-то совершенно обыденные вещи, явления, сценки, что ежеминутно происходят вокруг – и таят в себе, как выясняется, столько внутренней красоты и вложенных слоёв смысла…
Одиночество как насущная необходимость подчас побуждает искать способы продлить его: уехать ли на маленькую пристань, где
…полуразвалившийся баркас,
И ржавый трос, и пыли серый войлок.
Спуститься ли в подвал – «пристанище ханыг», – чтобы, разделив нехитрое угощение в гостеприимной компании, неожиданно «вспомнить»:
И сам Христoс сидел в кругу мальчишек,
Не зная, что они его распнут.
Или – просто отправиться «до конечной», в глухомань… Словом, пока что – лишь в перспективе просматривается, что
…когда-нибудь отпустит
Эта тяга колдовская
К захолустью… к захолустью…
Бесконечное «когда-нибудь», незаметно переходящее в «никогда»… Так сколько же одиночества необходимо поэту? А вам, читатель?..
Анастасия Русских